И когда ты говоришь правду, которую долго подменивал ложью, тебе хочется найти ближайшую форточку и из нее головой вниз. И, может быть, дело в глазах или в ответном молчании, да это не суть важно, не в суть важно, потому что я всегда делаю все на зло, а и пусть, что самому себе, мне бы только не так, как надо/хочется. Я весь наизнанку, наоборот, да так веселее, так получается то-самое-жить, так я похож на танцора по дорогам забытых богов. Я вычеркнул, зачеркнул все форточки и двери, в которые я не смог бы войти обратно, я, наверное, уже вырос из того времени, когда хотелось просто убежать от проблемы/человека/голоса. Я теперь живу с этой девушкой в левом углу с бубенчиками в голове, девушкой из-под мыслей Ван Гога, живу с ней радуюсь нашим утрам.
И только вчера, после этого всего молчания, я спросил:
Заблудившись, запутавшись в московских переулках и косых разрезах больших улиц, я оказался в полувечерье столицы на пороге метро и людских голосов. В голове гудели/шептались парфюмерские кадры, я был весь такой в себе, без теней и оттенков, вертел телефон и не ждал ничего от. Я почти ушел под плинтус городского асфальта, почти стал еще одной точкой между конечными пунктами, да только вот меня зацепило, за самый кончик-край уха зацепило и потянуло обратно, наверх, к резиновому синему небу и сизым голубям. Он сидел не-в-центре площади, просто сидел и играл, выигрывал, выкручивал наши души и заставлял пошире раскрыть глаза. Я утонул, я совсем тогда утонул в его серо-теплом "Yesterday" и в самонакуренном облаке дыма. Я согрелся то ли сигаретой, то ли молчанием вокруг и его в никуда взглядом, я забылся и мог только улыбаться и дышать, дышать, дышать. Я перестал думать и лишь смотрел на его пальцы.
А он сидел со своей гитарой, сам себе бог, сам себе бог.
Я бы его придумал, да оно на самом деле было, честно-честно. Жаркое, цветное, состоящее из глянцевых улыбок и бездонных ночей. Ах, это лето, лето, я влюблен в него, влюблен пост фактум, влюблен со всеми вытекающими и выползающими мыслями-образами-полустрочами-недобуквами, я влюблен, как тот самый художник с миллионом алых роз, а у меня была всего одна, да и та самсебяшная, не всамделишная. Ах, это лето, лето с моим Арбатом и моей Москвой, с моей любовью и моими сигаретами, ах это лето, лето, мне о нем случайно напомнили, и в него провалился, с головой провалился, булькнул напоследок что-то смешное – и нет меня. Это мое лето все насквозь из солнца и асфальта, из глупых столичных голубей и писем/открыток/звонков. Оно из километров-в-зеленых-мокасинах и из протертой джинсы. Он все-все мое-немое, я дурак и не умею рассказывать, да вот только оно вывернуло, выкрутило меня наизнанку, я стал выше и проще, я подстриг волосы, научился обходиться без темных очков и улыбаться шире, чем тридцать два по периметру. Я исковеркал слова, разлюбил мосты и купил кактус. Я стал ошибкой всех подряд графиков и привык ждать поезда вне расписания.
Это лето исполнило мои желания. Так отчего же мне не назвать его счастливым?
А пепел падал и падал вниз, увлекая за собой мои мысли с высоты седьмого этажа. Я не могу, просто, наверное, не умею здесь думать о том, о чем меня просят, да и надо ли? Я бы улетел вместе с пеплом в зеленые дебри московских кленов и некленов, улетел бы под голос Хелависы, под тягучую Лакримозу и тамтамы африканских аборигенов. Улетел, потому что я сейчас легкий и зеленый, как те человечки на светофорах. Я свечусь, это никому не надо, никто не просит, я вот такой, все время в разрез с вашими просьбами/ожиданиями. А ты молчишь и стараешься мне не мешать, я барабаню по клавиатуре и думаю о рыжем Каэсе, о прекрасной Тале и о родной Снеге, без которых нет меня, меня, которого ты знаешь, в которого ты веришь, нет, ты ошибся, я самсебяшный, да. И я вязну в твоем молчании, вязну в холодном солнце и облаках, подрезанных снизу [что за прихоть природы?], вязну в чужих глазах и увиденных мою сегодня тонких пальцах молодого шалопая. Подарите мне хоть кусочек этой осени, которая всех сводит с ума, подарите ваши закаты/рассветы и крыши, на которых вы считаете горящие окна. Я хочу почувствовать/попробовать ваш мир, ваше дыхание, выши мысли, попробовать хотя бы на вкус, хотя бы на что-нибудь, за что-нибудь. Мне нечего дать вам в замен, нечего, поверьте. Я эгоист, серо-белый эгоист в полосках киноленты и бисерных фенечках детства. я скучаю по друзьям/подругам, которые не скучают по мне, потому что я слишком простой и незаметный, я был - и нет меня, я очередной кадр вашего тихого сна. Я сегодня спокойный, и некого в этом винить, я сам подписал контракт с богом, я родился и теперь вот хочу только одного: случайности.
Я увидел сегодня маленькую девушку-мечту с рыжим ежиком на голове и фотоаппаратом в кармане. Она ловила солнце из-за крыш, оранжевое такое солнце, падающие в закат. Я слушал в маршрутке ее ерзанье и шипенье и улыбался чему-то там своему, спрятанному во внутреннем кармане сердца. Я совсем-совсем сумасшедший, но я выкроил, вырезал этот день для тебя и сшил по кусочкам, чтобы не было видно швов. Я плюнул на все, купил сигареты и поехал ловить тебя в никуда, ругаясь на весь автобус, что ты не берешь телефон. Я не смог, не вытерпел, я попробовал без тебя этот мир, да он не оправдал надежд, и я замерз этим утром, замерз и наконец-то ухватил твои руки, потерялся в них, а ты, ах, глупый-глупый, ты не поверил, что я - это я, и спустя пять часов сказал, что это тебе сниться. Я смеялся и вертелся, говоря, что хочу тебя ущипнуть, а сам думал, что тоже, наверное, сплю, и ловил, ловил твои пальцы и мысли-по-капле, чтобы было что вспоминать. Ты знаешь, знаешь, я один у тебя такой, совсем один, у тебя не будет до и после меня, но извините, я что-то забылся, я не хочу выдавать твои-свои тайны, я прячу их поглубже и объясняю тебе, отчего у тебя красивые ноги и курю, сбрасывая пепел в смешной стаканчик for vodka. У тебя есть мой балкон, один такой на всю москву, и ты меня не переубедишь, не переисправишь, ты меня просто сядешь и выслушаешь, когда я вдруг нырну в себя и оставлю тебя одного на поверхности. И, наверное, странно звучит моё к тебе "друг", потому что на самом деле я болею тобой, болею каждой клеточкой тела/души и без тебя не умею.
Ты, главное, не думай обо мне. Ты же ведь можешь, правда?
у нее совсем обычные пальцы, но почему-то очень маленькие кольца. у нее огромный рюкзак и всегда-под-рукой фотоаппарат. у нее куча-куча идей/вопросов/слов/смеха/историй. она – это он/она и сигареты. она – это зеленый шарф/мокасины. она машет руками и раскачивает светильник над нашим столиком. мы едим зеленый суп и черно-белый хлеб. мы прячемся в угол, полумрак и сигаретный дым. она старше меня на три года, а кажется - на тысячу лет. она нашла/подарила мне мою зеленую музыку. она рассказывает мне, что бог – это ты и жизнь – замечательная штука. а я верю. верю, черт возьми! она иногда выпадает в себя и молчит. она повзраслила меня на секунду, на одну лишь секунду. так.